Сновидения начинают диктовать жизнь Стефани: ночные видения становятся картами, а она — картографилий собственной памяти. В ролях — её же прошлое, забытое, потерянное, но не разрушенное. Дом, где она выросла, кажется обыденным, пока она не замечает — здесь всё дышит смыслом: легкий звук за дверью вызывает подозрение, пустой коридор — воспоминание. Город — это галерея её старых шагов, и каждый сон — как вспышка света, освещающая заново знакомую картину.
Именно в этом состоянии фильм достигает своего качества: вместо обычного ужаса здесь — тревога, и вместо развязки — принятие. Стефани идёт к себе через ночную лодку видений, и каждое движение — шаг навстречу целостности. Зритель вовлекается не напряжёнными сценами, а тонким построением пространства чувств. Финал фильма не предлагает ответов, а даёт ощущение: проживёшь — станешь ближе к себе.